Сказка из Ленинградской коммуналки - Ася Логинова

– Что? – не сразу дошёл до особы смысл слов кареглазой, и она удивлённо посмотрела на девчонку.

– Извините, она сегодня не в духе, вот ядом на людей и прыскает, – ответил вместо возмущённой Вяземской Лёня, встав перед ней, закрывая Юлю грудью.

– Ты сам на себя посмотри, – обиженно сказала Юлька, уже совсем забыв о женщине рядом. Всё негодование Вяземской было обращено только на бедного Красавцева, который даже был невиноват в поведении Сиши. Как он может контролировать юную влюблённою по уши девчонку, если даже она не в силах этого сделать?

– Не выёживайся, – усмехнулся Лёня, прижав Юлю к своей груди, а Вяземская аккуратно положила голову на парня. Вот, представляете, пять минут прошло, а они уже успели сто раз поссориться и помириться. Я в своём почётном возрасте уже не смогу понять эти юношеские отношения и их эмоциональные качели. Мне теперь куда больше нравится стабильность. Как с Сашей. Вот я смотрю в его глаза, и они внушают мне уверенность в завтрашнем дне. И у меня всё спокойно на душе становится, вроде как смысл появляется, желание дышать ещё хоть миллион лет!

– Настолько пристально на меня ещё во время танца не смотрели, – проговорил Руденко, отвлекая меня от размышлений о тленности бытия и смысле жизни.

– Пристально – это на допросе, – поправила Сашу я, отводя свой взгляд в пол. Парню это явно не понравилось, и он, взяв меня за кончик подбородка, приподнял мою голову вверх.

– Согласен, тут больше влюблённо-покорённый взгляд, – сказал Руденко, сжав мою ладонь в своей крепче. – Разве я неправ?

– Пошли ближе к сцене, – перебила его я, когда люди вокруг завизжали при появлении Никсона. Наконец-то соизволил прийти. Поскорее бы это закончилось, домой хочу, фильм посмотреть, а не тут скакать. Старая я для всего этого стала, старая.

Глава 16.

Я, ты и Гоша

Истинную красоту Петербурга может почувствовать каждой клеточкой тела только приезжий. Местные уже потеряли смысл в созерцании прекрасного города, а вот туристам интересно всё. Юля тоже была готова залезть даже в самые потаённые уголки Северной столицы, дали бы ей только побольше времени. Жаль, оно было у девушки только до рассвета, после сказка превратится в быль, карета – в бурого медведя, платье – в дублёнку, а хрустальная туфелька просто не налезет на валенок. Вяземской нужно было возвращаться в родной Желтогорск, как и Лёне. Сегодня их классу назначили поездку в знаменитый заповедник, чтобы познакомиться с маралами и кабаргами – небольшими оленями. Юлиана всеми силами убедила парня, что им непременно нужно туда поехать, ибо он никогда не видел в своей жизни настоящей живой природы. Прогулки по узким тропинкам среди высоких елей быстро наскучили Красавцеву и, взяв девушку за руку, он свернул с дороги на небольшую поляну. Такие в тайге называются еланями. Здесь в окружении ветвистых деревьев росли подснежники, переливающиеся под лучами весеннего солнца. В белом покрывале первоцветов виднелись яркие малиновые кандыки – сибирские лилии.

– У меня у мамы любимые цветы – это лилии были, – грустно произнесла Юля и, присев на корточки, провела рукой по одному из цветков.

– Хочешь, у тебя их будет целый букет? – спросил Красавцев и сорвал три ближайших к нему бутона.

– Что ты делаешь? – удивлённо спросила Вяземская и выбросила из рук парня цветы. – Они же из красной книги, дурак.

– Я не знал, – ответил Красавцев, широко раскрыв свои зелёные глаза. В эту секунду хвойные деревья, окружающие поляну, зашуршали, ветер громко завыл, издали были слышны крики воронов. Елань быстро припорошило снегом, слетевшим с верхушек деревьев, и всё вокруг стало белоснежным, как в суровом декабре.

– Началось, – испуганно произнесла Юлиана и прижалась ближе к парню. – Тайга мстить сейчас будет.

– Что будет делать? – спросил Лёня и, прижав к себе дрожащее тело Юльки, взял девушку за околевшую руку.

– Мстить, потому что ты у неё цветки украл. Ты думал, куда браконьеры исчезают? Это всё тайга, – объяснила Вяземская, оглядываясь по сторонам. Становилось холоднее, а видимость из-за пурги уменьшалась. Вдали виднелся лишь чей-то силуэт, который приближался к Лёне и Юле. Он становился всё больше и больше, можно было увидеть его округлую форму головы, широкие руки и туловище, больше напоминающее строение животного. Медведь.

– Бежим, – сказал Красавцев, по-видимому впервые за день включив свой мозг. Он быстро подскочил на ноги и, крепко держа Юлю, побежал в сторону тропинки. Деревья впереди вдруг начали прижиматься к друг другу и нависать над поляной, оставляя ребят без возможности покинуть таинственное место. Поляна с каждой минутой становилась всё меньше, а рычание медведя отчётливее.

– Лёня, ты ей проиграешь, – отозвался женский металлический голос в голове Красавцева, и от неожиданности Лёня упал на одну из елей. Вяземская удержала равновесие и попыталась вытащить Красавцева, но ветки начали плотно обвивать тело парня. – Ты умрёшь вместе с ней.

– Помогите! – закричала Юля, когда к ней сзади приблизился бурый медведь и начал обнюхивать. Сдвинуться с места девушка не могла, её намертво заковали цепи страха и забрали последнюю надежду на спасение.

– Отпусти её, – сказал Лёня, но даже не дикому зверю, а голосу внутри себя. Красавцев понимал, что это делает он и только обладатель этого скрипящего звука может пощадить его. – Отпусти Юлю, я сделаю всё, что захочешь!

– Прямо всё? – отозвался голос, пока стая ворон, подлетев к Вяземской, начала воронкой кружить над её головой. Некоторые из них садились на руки Юли, кусали их, а подбежавшие по земле мыши помогали в этом, щекоча ноги девушки своими холодными хвостами. Красавцев помнил это отвратительное ощущение и не мог стерпеть того, что его бедной Юльке доставалось так же. Вяземская не могла пошевелиться, она лишь стояла, зажмурив глаза, а по её лицу стекали слёзы. Но Лёня же обещал их больше не допускать, ведь так?

– На всё готов, – крикнул Красавцев, а животные, окружавшие Юлю, вдруг отступились от неё на шаг, птицы отлетели на соседние деревья.

– Тогда твоя жизнь в обмен на жизнь Юли, – проговорил голос, и будто бы по щелчку пальцев ветви, на которые упал Лёня, начали врезаться ему в кожу, на теле образовывались маленькие кровавые подтёки. Шишки падали на голову парня, ударяя, а животные переключились на него: птицы клевали в оголённые участки кожи, мыши кусали за шею, оставляя ранки от своих маленьких зубов, а медведь стоял не шелохнувшись. Он придерживал шею Вяземской лапой, приставив коготь острием. – Уверен?

– Да-да-да! Её не трогай, – вскрикнул Красавцев, ощутив на своей щеке упавшую слезинку. Больно. Не из-за укусов тварей, а потому, что Юльку больше не увидит. За себя не страшно, но вот за Вяземскую очень. Вдруг его обманут, не сдержат обещание и его девчонке причинят вред. Что будет с Лёней, если такие же противные и склизкие мыши да вороны будут медленно убивать её? Лучше самому вынести все эти муки, пройти огонь, воду, медные трубы и колючие еловые ветви, чем терпеть боль Вяземской.

– А я говорила – она тебя погубит. Убьёт и не постесняется. И никто тебе не поможет. Ты останешься один, – ответил женский голос, когда ветви окончательно затянули Красавцеву глаза. Он больше не видел свою милую Юлю. У которой уши краснеют от злости, веснушки на лице горят, да и как она смешно задирает носик вверх, лишь бы показать своё превосходство! Лёне же всё в ней нравится. Красавцев ради неё мало того, что на подвиг готов, он даже в Сибири жить остался, чтобы Вяземскую спасти от лап Хайдена. Он весь для Юли, он всё для Юли, да о ней даже отец так не заботился, как Красавцев. Лёня её на руках носить готов, как принцессу оберегать, лишь бы она не плакала. В этом случае лишь бы её сердце не переставало биться и кровь разливалась по телу, пускай эта роскошь обойдётся Красавцеву ценой собственной